Форма входа
Читем онлайн Как Азия нашла себя. История межкультурного взаимопонимания - Нил Грин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
полный перевод Корана на китайский язык стал косвенным следствием христианских кампаний, которые китайские мусульмане пытались обойти. Постепенным результатом для обеих сторон стало запутанное, но более глубокое понимание религии себя и другого.
Четыре года спустя появился следующий китайский Коран - шанхайское издание, спонсором которого, как мы видели в предыдущей главе, был иракский еврейский эмигрант из Бомбея Сайлас Аарон Хардун (и его китайская жена-буддистка). Хотя в команде переводчиков Хардуна был мусульманин, возглавлял ее буддист, а значит, и мусульмане Китая в целом относились к нему с настороженностью. Более того, как и его предшественник, он перевел Коран на архаичный литературный китайский язык, который был гораздо менее понятен массовому читателю, чем письменный просторечный китайский (или байхуа), продвигавшийся в модернизационном движении Четвертого мая. Решение заключалось в том, чтобы местные мусульманские ученые подготовили собственную версию непосредственно с арабского. И здесь решающую роль сыграли студенты, отправленные на Ближний Восток, поскольку встреча между Восточной и Западной Азией позволила китайским мусульманам пройти путь самопознания.
В 1932 году Ван Цзинчжай, имам, получивший образование в Каире, опубликовал первый полный перевод Корана с арабского оригинала. Ван был родом из портового города Тяньцзинь, который долгое время служил одним из ключевых форпостов христианских миссионеров. К сожалению, он тоже принял архаичный литературный китайский язык, который возвышал божественное послание Корана, но ограничивал его понимание публикой. Несмотря на влияние британских и американских миссионеров, китайцы еще не были "мусульманскими протестантами", которые были бы рады перевести священное писание на язык повседневной речи. Только в 1946 году появился первый частично вернакулярный китайский Коран, причем в Шанхае, где европейские издательские методы наиболее полно преобразовали классическую печатную культуру Китая.
Однако встреча с христианами не ограничивалась лишь полемикой и переводами; как и в других регионах Азии, она также способствовала пониманию других людей, будь то за счет более глубокого знакомства китайцев с христианскими идеями или за счет распространения соответствующего знакомства христиан с мусульманскими или конфуцианскими текстами. В Калькутте в 1809 г. протестантская пропаганда в Китае началась с перевода "Аналектов" Конфуция. Этот диалог себя и другого также привел к более точному христианскому пониманию ислама в Китае, кульминацией которого стала влиятельная монография 1910 года Маршалла Брумхолла (1866-1937) о Китайской внутренней миссии. Тем временем мусульмане Ближнего Востока также узнавали о своих китайских единоверцах, что привело к интеллектуальному взаимодействию между двумя регионами, возможно, не имевшему прецедента во всей истории.
От китайского Корана до арабского Конфуция
Крещендо христианской пропаганды среди мусульман Китая в 1920-х годах во многом способствовало решению отправить студентов для изучения арабских источников их религии за границу. Там они сообщали своим хозяевам о "запущенной проблеме" ислама в Китае (если воспользоваться подзаголовком книги Брумхолла), что вызвало повышенный интерес Ближнего Востока к этому находящемуся в опасности меньшинству. Затем последовала серия арабских публикаций, предоставлявших более точную информацию не только о самих китайских мусульманах, но и о культурных традициях Китая в целом, поскольку проекции мусульманского "я" привели к новому восприятию конфуцианского "другого".
Одним из таких студентов был Ма Цзянь (1906-1978), юный юноша из Юньнани, прибывший в Каир в 1931 году после обучения в Нормальной школе Чэнда в Пекине. Как и другие китайские мусульмане за рубежом, Ма Цзянь взял себе более привычное арабское имя и стал известен как Мухаммад Макин. После трех лет интенсивного изучения арабского языка он внес большой вклад в понимание Ближнего Востока в Китае, написав книгу на арабском языке с двуязычным арабско-китайским названием "Назра Джами'а ила Тарих аль-Ислам фи аль-Син ва Ахваль аль-Муслимин фиха: Zhongguo Huijiao Gaiguan (Общий взгляд на историю ислама в Китае и условия жизни его мусульман). В 1935 г. он опубликовал в Каире еще более поразительную работу: первый прямой арабский перевод "Аналектов Конфуция", к которому он приложил краткую биографию самого Конфуция.
Обе книги были опубликованы Мухибб аль-Дином аль-Хатибом (1886-1969), основателем влиятельного каирского издательства "Салафи", которое экспортировало книги и журналы для читателей арабского языка во всей приморской Азии, включая Китай. По мнению аль-Хатиба, цель заключалась в том, чтобы повысить осведомленность о бедственном положении китайских мусульман среди их ближневосточных единоверцев, что также означало понимание доминирующей конфуцианской культуры, среди которой мусульманам Китая пришлось долго жить. Но даже если таково было намерение издателя, многие арабские читатели - как христиане, так и мусульмане - использовали перевод "Аналектов" как средство для понимания конфуцианства как такового. Ма Цзянь сделал Конфуция более приемлемым для таких читателей, представив его не как религиозного соперника Мухаммеда или Иисуса, а как древнекитайского философа (фейласуф). Использование этого более нейтрального термина было преднамеренным, поскольку позволяло избежать позиционирования Конфуция (его имя переведено на арабский язык с латинского, а не китайского произношения) как конкурирующего религиозного пророка.
В это время не только Конфуций находил свой переводной путь на Ближний Восток. В 1937 году Лао-цзы дебютировал в Левантине, выпустив на иврите версию "Дао дэ цзина" ("Дао дэ цзин"), составленную сионистом-востоковедом и отставным мандарином и опубликованную в Старом городе Иерусалима.
Что касается девяностостраничного издания арабской истории китайского ислама Ма Цзяня, то оно было гораздо более отточенным и профессиональным, чем предыдущие ближневосточные или индийские книги о Китае. Помимо китайских иероглифов, использованных для двуязычного названия - возможно, впервые китайский язык был напечатан в Западной Азии - и критического аппарата (сноски и исправления), книга Ма Цзяня включала фотографии мечетей, репродукции китайских Коранов (на арабском и в переводе) и фотографию автора на фронтисписе, одетого в широкополый европейский костюм и галстук - сарториальные символы исламского модернизма. Другие фотографии служили для того, чтобы Китай казался знакомым; виды мечетей были выбраны специально, чтобы подчеркнуть ближневосточные элементы, будь то арабская вязь в молитвенной нише, "арабский минарет" мечети в Гуанчжоу, арабская страница Корана или могила предполагаемого первого арабского передатчика ислама в Китае Са'да ибн Аби Ваккаса (ок. 596-674 гг.). Благодаря импортной технологии фотографии Китай был представлен как мусульманское зеркало Ближнего Востока.
В десяти главах книги Ма Цзянь рассказывает о приходе ислама во времена Пророка, о столкновении с религиями коренных народов (что привело к появлению конфуцианства, даосизма и буддизма), а также об интеллектуальных, политических, экономических и социальных условиях жизни китайских мусульман , уделяя особое внимание образовательным учреждениям. Заключительный раздел посвящен студентам, приехавшим в Каир, как бы подчеркивая важность образования как механизма мусульманского единства, который в конечном итоге оказался сильнее, чем культурно пустые призывы азиатизма.
Объяснение китайско-мусульманской истории на урду
В то время как Ма Цзянь писал свой рассказ о мусульманах Китая на
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Как Азия нашла себя. История межкультурного взаимопонимания - Нил Грин бесплатно.
Похожие на Как Азия нашла себя. История межкультурного взаимопонимания - Нил Грин книги
- Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид - История / Публицистика
- Вид с дешевых мест (сборник) - Нил Гейман - Публицистика
- Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских асов - Нил Баскомб - Биографии и Мемуары / Спорт / Публицистика
- Вождь нации. Сотворение кумира - Альбер Камю - Публицистика / Науки: разное
- 48 законов власти и обольщения - Роберт Грин - Публицистика
- Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин» - Василий Сретенский - Публицистика
- Казаки-арии: Из Руси в Индию - Анатолий Фоменко - Публицистика
- Индийское притяжение: Бизнес в стране возможностей и контрастов - Павел Селезнев - Публицистика
- Лесковское ожерелье - Лев Аннинский - Публицистика
- Твой XIX век - Натан Эйдельман - Публицистика
